Великое избaвление - Страница 38

— Все в порядке! — резко ответила она. — Просто мне надоело бегать за вами, как собачонке. Я не понимаю, что я должна делать, и чувствую себя идиоткой. У меня тоже есть мозги, черт побери! Дайте мне поручение!

Линли поднялся на ноги, не отводя глаз от Барбары.

— Вы могли бы перейти в соседнюю комнату — предложил он.

Барбара приоткрыла рот, готовясь выпалить что-то еще, но тут же передумала и направилась к двери. На пороге она помедлила под бледно-зеленым светом лампы, прислушалась к собственному неровному шумному дыханию и поняла, что' Линли тоже его слышит.

Чертово святилище! Эта безжизненная ферма сама по себе чудовищна, но святилище доконало ее. Под фотографии отвели лучшую часть гостиной, с видом на сад. Так и есть, горестно размышляла Барбара. Дома Тони все еще смотрит телевизор, а эта женщина глядит в свой сад.

Что сказал Линли? Алтарь? Да, Господи Боже, да! Она устроила такой же алтарь для Тони. Усилием воли Барбара постаралась сдержать свое дыхание. Пройдя по лестничной площадке, она перешла в соседнюю комнату.

«Что же ты, Барб? — укоряла она себя. — Ты же собиралась быть послушной, вежливой, готовой к сотрудничеству. Тебе же не хочется снова угодить в патрульные?»

Она яростно обернулась, губы презрительно скривились. А, не все ли равно! С самого начала она была обречена на поражение. Неужто она хоть на миг понадеялась на благополучный исход?

Она быстро подошла к окну, дернула шпингалет. Что сказал Линли? «В чем дело? Чем помочь?» Просто безумие, но на миг ей и впрямь захотелось поговорить с ним, рассказать ему все. Немыслимо! Никто тут не поможет, и уж конечно, не Линли.

Отодвинув шпингалет, Барбара широко распахнула окно, жадно глотая свежий воздух. Ладно хватит. Пора заняться делом.

Комната Роберты была столь же аккуратной, как и предыдущая, но выглядела более живой. Большая кровать на четырех ножках накрыта лоскутным покрывалом. Веселенький рисунок — солнце, тучи, радуга на фоне ярко-голубого неба. В шкафу висели платья. Грубые рабочие ботинки, обувь для прогулок, тапочки, Туалетный столик с большим раздвижным зеркалом, рядом комод. На комоде лицом вниз лежала фотография. Барбара подняла ее: мать, отец, новорожденная Роберта на руках у отца. Фотография загнута, с усилием втиснута в не подходящую для нее рамочку — Барбара повертела ее в руках, вынула из рамки.

Она угадала: фотография действительно была слишком велика для этой рамки. Отогнув заложенный край, Барбара увидела снимок целиком: слева от отца, сложив за спиной руки, стояла маленькая копия матери — старшая дочь Тессы Тейс.

Барбара хотела позвать Линли, но тут инспектор сам вошел в комнату с альбомом для фотографий в руках. Приостановившись, он, казалось, соображал, как дальше вести себя с ней.

Я нашел очень странную вещь, сержант, — сообщил он.

— Я тоже, — откликнулась она, стараясь замять неловкость. Они обменялись находками.

Полагаю, ваше открытие объясняет мое, — шутливо заметил Линли.

Барбара всмотрелась в открытые страницы альбома — типичный семейный альбом со свадьбами, рождениями детей, семейными праздниками, Рождеством и Пасхой. Но от каждой фотографии отрезали ту часть, где прежде был второй ребенок, на одних портретах не хватало уголка, на других — середины. На всех фотографиях семья недосчитывалась одного своего члена. Это походило на страшный сон.

— Наверное, сестра Тессы, — предположил Линли.

— Скорее, старшая дочь, — возразила Барбара.

— Слишком большая. Разве что Тесса сама была сущим ребенком, когда произвела ее на свет.

Отложив рамку, Линли спрятал фотографию в карман и занялся ящиками комода.

—Ага, — сказал он. — Теперь мы видим, что Роберта и впрямь интересовалась «Гардиан». Здесь сохранились газеты. И еще — взгляните-ка, Хейверс! — Из нижнего ящика, из-под стопки старых водолазок он вытянул хранившуюся втайне, лицом вниз, фотографию. — Снова эта таинственная девочка.

Барбара присмотрелась: да, та же девочка, но уже постарше, подросток. Вместе с Робертой они стояли на снегу во дворе церкви Святой Екатерины, ухмылялись в камеру. Старшая обнимала Роберту за плечи, притягивала ее к себе, слегка склонившись к младшей, которая уже почти сравнялась с ней ростом, и прижималась щекой к ее щеке. Золотистые волосы смешались с темными кудряшками Роберты. У их ног сидел колли. Роберта запустила руку ему в шерсть, и пес, казалось, тоже ухмылялся. Усищки.

—Роберта неплохо тут выглядит, — произнесла Барбара, возвращая фотографию, высокая, но не толстая.

— Значит, фотография сделана до того, как уехал Гибсон. Помните, что сказала Стефа? Роберта тогда не была толстой, она растолстела уже после отъезда Ричарда. — Линли спрятал в карман и эту фотографию и оглядел комнату. — Что-нибудь еще?

— Одежда в шкафу. Ничего интересного. — Барбара откинула с кровати покрывало, как это сделал Линли в комнате для гостей. Эта кровать была застелена, свежее, отглаженное белье пахло жасмином. Но сквозь этот аромат, словно предназначенный для сокрытия какого-то подозрительного запаха, пробивалось тяжелое зловоние. Барбара обернулась:

— Надо ли?..

— Непременно, — подтвердил он. — Помогите мне снять матрас.

Барбара повиновалась. Ей пришлось быстро прикрыть нос и рот рукой, потому что зловоние распространилось по всей комнате, и они увидели, что лежало под старым матрасом: в изножье кровати обивка, скрывавшая пружины, была прорезана, и там скопились запасы еды — сгнившие Фрукты, хлеб, покрывшийся серой плесенью, печенье и сладости, надкушенные пирожки, пакетики чипсов.