Великое избaвление - Страница 23

«Вы можете многому научиться, работая с Линли», — озадаченно хмурясь, припомнила она слова Уэбберли. Чему она может научиться у Линли? Какое вино заказывать к обеду, как пройтись в танце, как развлечь полную комнату блестящих гостей? Чему она может научиться у Линли?

Разумеется, ничему. Но Барбара слишком хорошо понимала, что Линли — ее единственная надежда вернуться в следственный отдел, и, стоя на ступенях у входа в его роскошный особняк, она тщательно продумывала, как ей установить нормальные отношения с этим человеком.

— Полное подчинение, — сказала она себе. — Никакой инициативы, никаких идей, соглашаться с каждой его мыслью, с каждым словом.

Главное — выжить, решила она, нажимая на кнопку звонка.

Она думала, что дверь откроет красивая горничная в нарядном форменном платье, но ее ожидало разочарование: Линли собственноручно отворил дверь. Он был в тапочках, в одной руке держал гренок, а на кончике аристократического носа красовались очки.

— А, Хейверс, — приветствовал он ее взглядом поверх очков. — Раненько пожаловали. Великолепно.

Он повел ее в дальнюю часть дома, в полную воздуха столовую, со свежими скатертями и столь же свежими светло-зелеными стенами. В одном конце комнаты высокие стеклянные двери без занавесей открывали вид на цветущий поздними цветами сад, возле стены на сервировочном столике орехового дерева красовались серебряные блюда с завтраком. В комнате вкусно пахло теплым хлебом и беконом. Барбара почувствовала голодную пустоту в желудке. Прижав руку к животу она уговаривала себя забыть о том, что ее утро началось с крутого яйца и подсушенного хлебца. Обеденный стол был накрыт на две персоны. Барбара сперва удивилась, но тут же припомнила о свидании в поздний час, которое Линли назначил леди Хелен Клайд. Разумеется, дама все еще нежится в его постели — не станет же она подниматься раньше половины одиннадцатого.

— Угощайтесь. — Линли рассеянно ткнул вилкой в сторону сервировочного столика, другой рукой подбирая несколько страниц из полицейского отчета, рассыпанного посреди чайного сервиза. — По-моему, когда ешь, и думается лучше. Только копченую лососину не трогайте. Она, кажется, перележала.

— Спасибо, не стоит, — сдержанно отвечала Барбара. — Я уже поела, сэр.

— Даже сосиску не хотите? Сосиски очень хороши. Бы не обратили внимание, что мясники наконец-то отважились класть в сосиски больше свинины, чем крахмала? Это обнадеживает, верно? Через полсотни лет после Второй мировой войны мы наконец-то прекратим экономить продукты. — Линли потянулся к заварочному чайнику. Как и вся посуда, чайник был старинного фарфора, несомненно, он составлял часть фамильного сервиза. — Может, выпьете чаю? Должен вас предупредить, я предпочитаю «Лапсан Су Шон», хоть Хелен и утверждает, будто у него вкус мокрых носков.

— Да, я выпью немного. Спасибо, сэр.

— Отлично, — сказал он. — Выпейте, и послушаем, что вы скажете.

В тот самый момент, когда Барбара опускала в чашку кусок сахара, в дверь позвонили. На лестнице в глубине дома прозвучали шаги.

— Я открою, милорд! — воскликнул женский голос с корнуолльским акцентом. — Извините, что в тот раз не успела. Это из-за малыша, вы же знаете.

— Это круп, Нэнси, — пробормотал Линли в ответ. — Надо показать бедняжку врачу.

Звонкий, уверенный женский голос наполнил холл.

— Завтрак? — Переливы серебристого смеха. — Как я удачно подоспела, Нэнси. Он же не поверит, что это вышло случайно! — С этими словами леди Хелен ворвалась в столовую, и Барбару, точно разящий меч самурая, пронзило погибельное отчаяние.

Женщины оказались одеты одинаково — то есть на леди Хелен был коллекционный костюм, который кутюрье сам подгонял по ее фигуре, а на Барбаре — готовая копия «прет-а-порт», дешевая подделка с плохо подрубленными швами. Остается лишь надеяться, что различие в цвете костюмов скроет унизительное сходство, подумала Барбара. Она уже размешала сахар в чашке, но, словно обессилев, так и не могла поднести ее к губам.

Натолкнувшись взглядом на представительницу полиции, леди Хелен отнюдь не смутилась.

— Я в полной растерянности, — откровенно заявила она. — Как удачно, что и вы тут, сержант, — мне кажется, понадобятся все три наши головы, чтобы придумать, как мне выпутаться. — С этими словами она водрузила на ближайший стул большую хозяйственную сумку и, направившись прямиком к сервировочному столику, принялась обследовать накрытые крышками серебряные блюда, словно в первую очередь ей требовалось подкрепиться.

— Из чего выпутаться? — поинтересовался Линли. — Нравится ли вам «Лапсан»? — мимоходом осведомился он у Барбары.

— Превосходный напиток, — непослушными губами выговорила она.

— Опять этот отвратительный чай! — простонала леди Хелен. — Томми, ты бессердечен.

— Если бы я знал, что ты заглянешь к завтраку, я бы не посмел подать его второй раз за неделю, — намекнул Линли.

Женщина рассмеялась, ничуть не обидевшись.

— Смешной он, правда? Послушать его, так я торчу здесь каждое утро, объедаю его и опиваю.

— Не так уж много времени прошло со вчерашнего дня.

— Злюка! — И она вновь сосредоточила все внимание на сервировочном столике. — Лососина пахнет омерзительно. Нэнси ее, верно, забыла положить в холодильник. — Хелен вернулась к столу с тарелкой, на которой с трудом уместились яйца с грибами и бекон с помидорами. — Кстати, что она тут делает? Почему она не в Хоунстоу? И где нынче Дентон?

Линли мелкими глоточками отпивал чай, просматривая в то же время полицейский отчет.